[1]
1997. Ю.Нечаеву - физику и бессменной, до самого отъезда, первой скрипке (семиструнной) КСП Протвино.
(встречающиеся в тексте незнакомые для читающего имена, мне кажется, не мешают пониманию момента)
Я не письмЭнник. Я, скорей, - изустник.
Тут лист к листу просился бы капустник.
Но где он – Юркин? Где он – Гиндин Мишка?
Всё, что я смог, - вот эта кочерыжка.
Я за себя, за Игоря и Мишу
всё, что здесь вижу и всё, что слышу,
переварил в кастрюльке вдохновенья
в понятные для физиков сравненья.
Вот вы, когда свой ускоритель затевали,
куда-то ж землю вынимали и девали?
Но что-то я нигде не вижу гору,
объёмом равную исторгнутому тору.
Когда глядишь на прожитые годы,
в мозгах и сердце вроде тоже убыло породы.
Но я достойную опять не вижу гору…
Ну и так далее, к тому же разговору.
Короче, Юра! Вот как Вильсон – Нильсу Бору:
ведь эти камеры смешны из-за забору.
А на закорках собственные внуки
куда теплее мировой науки.
Какой там тор, когда пошла Наташа в гору!
Там Машенька давно читает Тору.
А тут ещё улов – готовьте снасти –
выходит замуж выросшая Настя.
Проходят дни, нам сны иные снятся.
Ты отдохни, а дочки пусть плодятся.
Чтоб слово «дед» растущая орава
читала слева и читала справа.
Да нам вообще границы эти узки.
Мы им устроим географию по-русски!
Мы так к фамильям подберём участки –
Им не узнать – где корни, где початки.
Решаем так: пускай Нечаевы пекутся,
чтоб Гамбургам и Хайфам не загнуться.
Альтшулеры же тут, включая Павла,
присмотрят, чтобы Тула не пропала.
Но в Гамбургах не впустят тёти дядю
без стука, но с бутылкой, на ночь глядя.
«Чем вам помоч? Мы в ночь нэ можем кушат»
В объятиях, короче, не задушат.
Вот тут вы - к нам. У нас с таким вопросом –
имгегентайль, ну то есть, вайсе вёсэ.
Весёлый Вася? Ночью? Полвторого?
Ах, это Юра! Мы всегда готовы.
Накроем стол и наведём порядок.
Я буду говорлив – ты будешь краток.
Я осужу людскую рать – ты не осудишь.
Я позабуду подливать – ты не забудешь.
К утру – записку на звонок. Чтоб нам не докучали.
- Ходите тут без стука ног – у нас Нечаев!
Мы не меняли тот звонок, пусть хоть сотрётся.
Мы так и знали – может всё ещё вернётся.
(Не вернулось. Однако обнялись-таки как-то на Вуппере, куда Юра привёз из Гамбурга ораву поющих дочек и внучек).